Жак Люсьен Моно

Родился 9 февраля 1910 года, Париж, Франция

Умер 31 мая 1976 года, Канн, Франция

Нобелевская премия по физиологии или медицине 1965 года (1/3 премии, совместно с Андре Львовым и Франсуа Жакобом). Формулировка Нобелевского комитета: «За открытия, касающиеся генетического контроля синтеза ферментов и вирусов (for their discoveries concerning genetic control of enzyme and virus synthesis)».

Семья Моно происходила из Швейцарии. Его предком был женевский пастор, потомки которого перебрались во Францию в 1808 году.

Несмотря на то что наш герой родился в Париже, его семья достаточно быстро переехала в Канн — и потом Жак Моно всю жизнь называл себя провинциалом.

Его отец, Люсьен, родился в 1867 году и был известным художником, гравером и историком искусства. Впрочем, он не только писал хорошие акварели и портреты, но имел и другую страсть, к работе интеллекта. И к Дарвину. Любовь к Дарвину передалась и сыну, в виде любви к биологии. А матерью будущего нобелиата стала Шарлотта Тодд Моно, в девичестве Макгрегор, американка шотландского происхождения.

Свое первое образование Моно получал в Каннском лицее. Уже там у него были удивительные учителя. Например, Дор де ля Сушер — впоследствии основатель Антибского музея.

А потом была Сорбонна с целым созвездием учителей. Один из них, преподаватель микробиологии, Андре Львов, станет его другом, коллаборатором и потом «коллегой» по Нобелевской премии. Еще один русский француз, выдающийся Борис Эфрусси, учил его генетике. Впрочем, Моно никогда не замыкался только на науке — он был прекрасно одарен музыкально, размышлял о карьере дирижера, играл на виолончели, был руководителем баховского хора, прекрасным альпинистом и яхтсменом.

Окончив Сорбонну, Моно остался там, сначала в лаборатории эволюции органической жизни в Сорбонне ассистентом, затем — в лаборатории зоологии. Он даже съездил в экспедицию в Гренландию на судне «Пуркуа па?».

Смерть несколько раз обходила Моно стороной. В 1936 году он должен был повторить это путешествие — но получил вместе с Эфрусси Рокфеллеровскую стипендию и отправился в США, в лабораторию великого генетика Томаса Ханта Моргана. А барк «Пуркуа па?» погиб, разбившись на скалах около Исландии. Из сорока человек погибли тридцать девять, включая бессменного капитана, Жана-Батиста Шарко, сына великого невролога Жана-Мартена Шарко.

Позже, во время оккупации Германии, Моно активно участвовал в движении Сопротивления. Его арестовало гестапо, но Моно бежал. Ему было ради чего жить: во-первых, его ждала жена, Одетт Брюль, будущая куратор Музея Гиме в Париже. А во-вторых, он уже нащупал главное открытие своей жизни.

После того как Моно удалось поработать с Морганом и его дрозофилами, он занялся кишечной палочкой. И в 1940 году Моно обнаружил странное: два различных типа кривых роста в колониях Е. coli в зависимости от того, какой из двух различных углеводов давался в качестве питания. Старший товарищ, Андре Львов, предположил, что его ученику удалось открыть важнейший механизм ферментной адаптации: бактерия может синтезировать оба фермента, для обоих углеводов, но когда есть один тип пищи, первый фермент синтезируется, а синтез второго подавляется, а когда появляется второй — все случается наоборот.

Когда война окончилась, Моно разыскал свою семью и вернулся к работе, встал вопрос: почему так происходит. Разумными были две теории:

фермент ингибируется окружающей средой, и его активация есть следствие устранения этого ингибирование;

ингибируется ген, кодирующий фермент, и индукция связана с деингибированием гена, направляющего синтез специфического фермента.

В 1953 году Моно стал руководителем отдела клеточной биологии Пастеровского института и нашел себе нового коллаборатора — Франсуа Жакоба. Фрэнсис Крик (тот самый) назвал это «великим сотрудничеством».

Именно Моно с Жакобом сумели предсказать и доказать существование информационных (как тогда говорили), или матричных (как пишут сейчас) РНК, которые переносят генетическую информацию от ДНК в рибосомы. Но и это еще не все: они сумели сформулировать концепцию оперонов — наборов генов, из которых состоит ДНК. Оперон состоит из структурного гена, направляющего и контролирующего синтез нужного белка, и регуляторного гена, или оператора. В норме структурный ген тормозится, или подавляется, регуляторным геном. Матричная РНК не может считать информацию с ДНК, и синтеза не происходит. Когда необходимо запустить синтез, регуляторный ген подавляется клеточным белком, называемым белком-репрессором, позволяя тем самым структурному гену синтезировать матричную РНК.

Нобелевскую премию Моно и Жакоб разделили с Андре Львовым, но об этом мы расскажем в двух следующих выпусках.

Моно прожил не очень много — всего 66 лет, четыре последних года он провел в ожидании смерти от лейкемии. Он написал много книг и статей (в том числе – «Случайность и необходимость»), занимался философией науки…

Вот два отзыва о Моно от великих современников: Фрэнсиса Крика и Андре Львова. «Моно притягивал своей интеллигентностью, ясностью мысли, проницательностью, очевидной широтой и глубиной интересов. Всегда мужественный, он сочетал галантные манеры и язвительную речь с глубокими моральными принципами, доминирующими во взаимосвязи тех вещей, которые он считал фундаментальными», — говорил Крик.

«Моно был превосходным экспериментатором. Строгость и точность выводов обеспечивала безупречная дедуктивная логика. Склонность к критическому анализу никогда не препятствовала работе его воображения и оригинальности мышления», — отзывался Львов.

… Последними словами Моно были «Je cherche a comprendre» («Я силюсь понять»). Это было то, что он делал всю жизнь.