Как книга лауреата по физике заставила сменить орнитологию на генетику, как в современном мире можно расплачиваться за право иметь собственное мнение и как молодой человек получил Ту Самую Премию, рассказывает очередной выпуск рубрики «Как получить Нобелевку».

Вот и добрались мы до одной из самых известных Нобелевских премий. Впрочем, про одного из лауреатов, Мориса Уилкинсона, мы уже написали – так получилось, а вот к следующему герою я приступаю с трепетом и нерешительностью.

Во-первых, среди всех лауреатов Нобелевской премии по известности во всем мире, как научной, так и околонаучной, с ним сравнится, пожалуй, разве что Эйнштейн.

Во-вторых, он еще, к счастью, жив (57 лет после получения своей премии, хотя сейчас это не рекорд).

В-третьих, он сам прекрасно рассказывает свою биографию – и в лекциях, и в книжках, и тут я ему не конкурент.

А в-четвертых, мы знакомы. И это было не просто интервью или лекция (так случилось, что и я слушал лекции и научный доклад своего героя, и он вместе с супругой слушали мою лекцию). Мы неделю провели в одном месте, ужинали за одним столом, общались – и это тоже накладывает свой отпечаток: ведь в любой истории о любом ученом все равно нужно личное отношение к человеку. Иногда безусловно положительное (как, например, к Вудворду), иногда – отрицательное (как к Ленарду), иногда – противоречивое (как к Габеру). А тут – сначала с детства ты слышал о нем как о легенде, а потом неделю общаешься на равных – просто потому, что в формате Гордоновской конференции иного не предусмотрено. И тут все называли его Джим. В общем, воспринимайте этут статью как «штрихи к портрету» или даже «штрихи к пути» к Нобелевской премии, полученной в 34 года, и встречайте: Джеймс Уотсон.

Джеймс Дьюи Уотсон

Родился 6 апреля 1928 года, Чикаго, Иллинойс, США

Нобелевская премия 1962 года (1/3 премии, совместно с Фрэнсисом Криком и Морисом Уилкинсоном). Формулировка Нобелевского комитета: «За открытия, касающиеся молекулярной структуры нуклеиновых кислот и их значения для передачи информации в живых системах (for their discoveries concerning the molecular structure of nucleic acids and its significance for information transfer in living material)».

Джеймс Уотсон – единственный сын бизнесмена Джеймса Уотсона и его супруги, Джин Митчелл. При этом если предки отца происходили из «колониальных эмигрантов из Британии», то еще родители матери жили в Соединенном королевстве: дед по матери, Лахлин Митчелл, был портным в Глазго (Шотландия, если кто не помнит), а бабушка, Лиззи Глисон, была дочкой эмигрантов из Ирландии. В общем, атомная смесь. К тому же отец передал сыну бунтарский для 1930-х годов нрав: он бежал из католической религии, в которой был воспитан, и воспитал соответственно Джима-младшего. Еще один важный вклад отца в характер и привычки Джеймса: каждую пятницу он водил его в библиотеку, Джим брал там две-три книги и проглатывал их за семь дней. А еще отец показал ему, как это здорово – часами наблюдать за птицами. И юный Уотсон решил стать орнитологом.

«Не как все» Уотсон стал уже в 15 лет, когда поступил в Чикагский университет. Тогда только ультралиберальная политика вуза позволила начать учиться раньше положенного. Процитируем одну книгу нашего героя, в которой университет описывается, как «замечательное академическое учреждение, в котором ему прививали способность критически мыслить и не страдать от дураков, которые мешали поиску истины». А называть эту книгу пока не будем, потерпите немного.

Уотсон должен был бы стать орнитологом, как Джеймс Бонд (в те годы – один из самых известных орнитологов мира, давший имя главному герою Яна Флеминга, тоже страстного охотника наблюдать за птицами). Но для души, ищущей славы и нового, этого явно было мало. И наверняка подспудно Уотсон искал что-то иное.

«Что-то иное» дал ему великий физик, размышлявший о природе жизни. Уотсону попалась книга Эрвина Шредингера «Что такое жизнь с точки зрения физики?» – и он решил уйти в фундаментальные науки о живом и заняться генетикой. После получения в 1947 году степени бакалавра зоологии Уотсон переходит в Индианский университет в Блумингтоне.

…Биографии многих лауреатов Нобелевской премии можно рассматривать по канонам волшебной сказки, расписанным Владимиром Проппом. Среди 7 основных персонажей, описываемых в «Морфологии волшебной сказки», есть волшебный помощник (он же иногда мудрый наставник) главного героя. Если прочитать все написанные биографии нашего проекта, то наверняка можно заметить, что в большинстве случаев у лауреата Нобелевской премии бывает один (или несколько) наставников из этой же когорты – действующих или будущих лауреатов.

С Уотсоном случилась та же история: он начал работать у Сальвадора Лурии. К нему мы еще вернемся, когда доберемся до 1969 года: тогда и наставник Уотсона получит свою Нобелевку – «За открытия, касающиеся механизма репликации и генетической структуры вирусов». Собственно говоря, вирусами уже в то время Лурия и занимался, а точнее – бактериофагами. Тогда, в начале 1948 года, в группе Дельбрюка – Лурии («Фаговая группа») все понимали, что наука уже потихонечку нащупывает физическую природу гена. Но вот где она? ДНК считали «глупым тетрануклеотидом», хотя данные за то, что генетическая информация содержится именно в нуклеиновых кислотах, уже были. Или в белках?

Вообще, в то время все происходило быстро. Это было какое-то фантастическое время бурления, кипения новых идей – и здорово, что последние представители той романтической эпохи в науке еще с нами.

Посудите сами – в 1948 году Уотсон только начинает работу в генетике, начинает делать свой PhD. В 1951 году знакомится с Криком – и даже тогда все еще спорят, где «сидит» генетическая информация. В 1952 году Уотсон с Криком начинают работу над моделированием структуры ДНК – и уже в марте 1953 года выходит их крошечная статья в Nature, которая перевернула мир.

О вкладе каждого лауреата – Фрэнсиса Крика, Мориса Уилкинсона и Джеймса Уотсона, а также о не меньшем вкладе Розалинд Франклин (равно как и о неудачных словах, сказанных Уотсоном по ее поводу, которые все помнят, – в отличие от теплых и замечательных слов, сказанных позже) написаны тысячи страниц. Дойдет дело до седьмой главы нашей книги о нобелевских лауреатах – мы напишем подробнее.

Что было дальше – всем известно. И премия 1962 года, и проект «Геном человека» (первый геном человека, расшифрованный полностью, – геном Уотсона, и, кстати, Уотсон покинул проект из-за того, что был противником патентования генов человека), и обструкция, которую ему устроили за слова о разном интеллекте у разных рас, и проданная нобелевская медаль, купленная Алишером Усмановым и возвращенная владельцу. И лишение всех почетных званий в родной лаборатории Колд Спринг Харбор – только за то, что в очередном интервью этот упрямый мощный старик отказался отрекаться от своего неполиткорректного мнения. Говорят, когда ему ставили в пример более политкорректных лауреатов, он просто отвечал: «They have A Nobel Prize, I have THE Nobel Prize». И нечего возразить: у него Та Самая Нобелевская Премия.

Я слушал его доклад на Гордоновской конференции RedoxRussia в 2017 году. Уотсон не пользовался никакими привилегиями – всем участникам конференции предоставлялось ровно по 20 минут. И в свои 89 он азартно рассказывал о новой идее борьбы с раком, отвечал на вопросы (и, кстати, не пропустил ни одного доклада на всей конференции, часто задавая вопросы). А перед тем прочитал полуторачасовую лекцию в Москве, отвечал на вопросы – и еще час всем подписывал книги и давал автографы.

Общаясь с ним, я не видел и капли женоненавистничества, которое ему часто приписывают: он до сих пор нежно любит свою жену, с которой они прожили уже много десятков лет. А когда на той самой конференции на final party начались танцы, он не высидел – и танцевал с супругой.

Кем бы Уотсон ни был, какие бы грехи ему ни приписывали, один важнейший совет он дал всем нам уже в названии той самой книги, которое я до поры до времени утаил.

«Избегайте скучных людей».