Первый пилотируемый космический полет проходил в автоматическом режиме. Но в экстренной ситуации пилот должен был ввести секретный код и перейти на ручное управление. Правда ли, что для этого Гагарину пришлось бы решать математическую задачу? Что об этом известно из документов и воспоминаний участников событий — в материале InScience.News.
В канун 60-летия первого полета человека в космос появляется множество материалов об этом эпохальном событии. СМИ публикуют многочисленные обзоры и интервью, Минобороны рассекречивает документы, появляются статьи вроде «N неизвестных фактов о полете Гагарина». Один из них звучит так: для перехода на ручное управление в случае нештатной ситуации Гагарину нужно было распечатать конверт с простой математической задачей, ее ответ — цифровой код, который разблокирует приборы. Мы попытались выяснить подробности и найти эту задачу, но выяснили, что это, скорее всего, миф.
Поисковые системы по запросу о математической задачке для Гагарина выдают множество заметок и статей. В них сообщается, что инженеры и медики не были уверены, какие изменения могут произойти с разумом космонавта при полете, поэтому решили перестраховаться. Для экстренного перехода в ручной режим управления космонавту нужно было «пройти капчу» — доказать свою вменяемость. Для этого пилот должен был решить некоторую математическую загадку, а ее ответ — три цифры — ввести на специальном кодовом замке.
Это, например, сообщал знаток «Что? Где? Когда?» Борис Бурда изданию Собеседник.Ru: «Все делалось впервые, поэтому опасались многого – даже того, что космонавт в полете сойдет с ума, включит ручное управление и погубит корабль. Поэтому код его включения был ответом математической задачи, находящейся в запечатанном конверте, – обезумевший пилот не смог бы ее решить».
Чтобы выяснить, действительно ли переход на ручное управление был защищен кодом, взглянем на сами приборы, с которыми имел дело Гагарин. Разработкой бортового оборудования для кораблей «Восток» занимался Научно-исследовательский институт авиационного оборудования (НИИАО). Начальник лаборатории Е.Н. Носов в 2006 году описал, как выглядели пульты и приборы для «Востока» и «Восхода». Оказалось, что у кораблей «Восток-1» и «Восток-2», на которых летали Гагарин и Титов, действительно есть кодовый замок. На боковой панели пульта системы отображения информации системы СИС-1-3КА есть шесть кнопок с цифрами и место для вставки кодирующего устройства (с помощью него и задается шифр). На следующих кораблях серии кодового замка уже нет.
Итак, в случае необходимости Гагарину действительно нужно было ввести числовой код для разблокировки системы ручного управления. Однако, как пишет Носов, код передавался пилоту не в виде математической задачки, а готовым: «Как известно, код замка передавался космонавтам в конверте после посадки в кабину. Считалось, что космонавты вскроют конверт и узнают код только при острой необходимости — в случае ручного спуска».
Носов лично руководил подготовкой системы «логического замка», но, конечно, не участвовал в организации самого полета. К счастью, многие из тех, кто занимался подготовкой запуска, оставили нам свои мемуары. Руководитель программы подготовки первых космонавтов Николай Каманин вел подробные дневники о кампании. 13 марта 1961 года в его записях появляется первое упоминание о системе разблокировки ручного управления.
«Сегодня же у Главкома в присутствии Руденко и Агальцова долго обсуждали два вопроса: Давать ли космонавту в полет шифр от логического замка? Этот шифр позволяет космонавту воспользоваться системой ручной посадки корабля в любой момент полета. Решили шифр космонавту дать», — Николай Каманин, руководитель подготовки первых советских космонавтов.
Как именно и в каком виде передать шифр космонавту, решали уже, по-видимому, перед самым полетом. 8 апреля 1961 года на закрытой части заседания госкомиссии по запуску корабля было принято решение о передаче кода в запечатанном конверте. О решении математической задачи Каманин не упоминает.
«По третьему вопросу — о вручении шифра логического замка космонавту — решили дать шифр космонавту в специальном пакете, предварительно проверив действие шифра на корабле. Поручили Каманину, Ивановскому, Керимову и Галлаю решить вопрос о выборе шифра и способе сохранения его на земле и в корабле», — Николай Каманин, руководитель подготовки первых советских космонавтов.
Из записей следует, что математической задачи, видимо, не было. Чтобы узнать код, космонавту требовалось лишь открыть конверт и прочитать написанное число. Это подтверждается и в воспоминаниях Марка Галлая — он обучал первый отряд космонавтов пилотированию.
«Обнаружив отказ автоматики, космонавт должен был преодолеть специальный “логический замок” — набрать на шестикнопочном пульте определенное трехзначное число (то есть нажать в заданной последовательности три оцифрованные кнопки из имеющихся шести) — и лишь после этого мог включить ручное управление. Нечто похожее ставят теперь в подъездах городских домов. Гагарин, его дублер Титов и вся первая шестерка будущих космонавтов надежно освоили эту операцию на специальном стенде-тренажере. В этом я был уверен полностью, благо занимался с ними на тренажере сам», — Марк Галлай, инструктор-методист по пилотированию космического корабля в первом отряде космонавтов.
По словам Галлая, изначально предлагалось в случае необходимости сообщить космонавту код по радиосвязи. Однако от этой идеи отказались, так как посчитали, что радиотехника выйдет из строя с большей вероятностью, чем Гагарин потеряет рассудок. Окончательное решение принял Сергей Королев, «Главный» (так называли его участники подготовки первого пилотируемого запуска).
Галлай вспоминает совещание с Королевым: «“Дадим ему это чертово число с собой в запечатанном конверте”, — сказал Главный. Откровенно говоря, такое решение тоже не показалось нам стопроцентно удачным. Мало ли что там может случиться, в невесомости, — еще уплывет этот конверт в какой-нибудь закоулок кабины, ищи его потом! Но предпринятые нами попытки продолжить обсуждение вопроса Королев категорически пресек: “Все. Дело решено. Об этом уж и в Москву сообщено”».
Галлай описал и то, куда решили прикрепить конверт — к внутренней обшивке кабины рядом с креслом космонавта: «Достаточно подсунуть палец под печать и сорвать ее, чтобы за раскрывшимися лепестками конверта увидеть число, написанное на его внутренней стороне».
Для осуществления операции с тайным кодом Королев назначил специальную комиссию. Каманин (председатель комиссии), ведущий конструктор Ивановский, Галлай и другие должны были убедиться в исправности системы. Прямо перед стартом члены группы лично поднялись к ракете и последний раз перепроверили, что замок правильно реагирует на секретный код. Тут показания свидетелей разнятся. Каманин сообщает, что код был 145, а Галлай, инженер-конструктор Борис Черток и другие — 125. Так или иначе, система перед взлетом оказалась исправной, а конверт с заветным числом цел.
«Я залезаю верхней половиной туловища внутрь корабля (забираться в него с ногами категорически запрещено!) и поочередно набираю произвольные трехзначные цифровые комбинации, которые мне подсказывают председатель и члены комиссии. Все в порядке: система блокировки знает свое дело! Я набираю подсказанные мне, а потом произвольные, первые приходящие в голову цифры: 641, 215, 335, 146, а надпись «управляй вручную» не загорается, ручное управление не включается. Но стоит набрать 125 — и система оживает! Тут же мы убеждаемся, что все в порядке и с конвертом», — вспоминал Марк Галлей.
Инженер-испытатель Эрнест Васкевич в воспоминаниях пишет, что он был одним из трех людей, которые участвовали в финальной проверке замка: «Сергей Павлович Королев передал ведущему конструктору Олегу Ивановскому целлофановый пакетик с колодкой-кодом логического замка, и мы поднялись в лифте на последнюю площадку обслуживания. Здесь был вход в космический корабль. Ивановский вставил колодку-код в гнезда логического замка и набрал требуемые цифры. С земли сообщили, что команда прошла».
Откуда впервые появилась информация о математической задаче, которую нужно было решить первому космонавту, неизвестно. Возможно, дело в том, что кодовый замок называли «логическим». В след за ним «логическим» назвали и сам код. Отсюда могло появиться заблуждение о логической или математической задачке, которую якобы было нужно решить.
Как бы то ни было, первый пилотируемый полет прошел полностью в автоматическом режиме. Ни открывать секретный конверт, ни решать каких-либо задач Юрию Гагарину не пришлось. Тем более что ответ был ему известен заранее — все, кто знал заветное число, на всякий случай по секрету сообщили его перед стартом первому космонавту.
В этом многие признались позднее в своих мемуарах. Так вспоминал Марк Галлай о своем разговоре с Ивановским после успешного завершения миссии: «"Знаешь, а ведь это, будь оно неладно, число — сто двадцать пять — я Юре сказал. И записал ему. Чтобы в случае чего, сразу перед глазами было. В тот же вечер сказал". Ивановский немедленно вышел из состояния дремоты, посмотрел на меня несколько секунд каким-то странным взглядом и тихим голосом произнес: “Я тоже...”»
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
