О синдроме нового здания и неконтролируемом раздражении звуками расскажет новый выпуск рубрики «Шнобелевская премия – это серьезно».
Многих из нас раздражают некоторые звуки — например, чей-то храп или скрежет ногтя по доске. Но представьте, что в этот список входит значительное количество других раздражителей, которые можно услышать гораздо чаще, чем храп — например, звуки дыхания, пережевывания еды, шепот, шорох шариковой ручки о бумагу, щелканье клавиатуры ноутбука… А ваша реакция на эти звуки гораздо острее, чем просто раздражение и недовольство: вы испытываете неконтролируемую злость, приступы паники, сильное ощущение угрозы и опасности. Вы идете к врачу, и… он не может поставить диагноз, говорит, что никогда не слышал о таком расстройстве, и вам просто нужно стараться быть спокойнее и держать себя в руках.
Неприятная ситуация, правда? Но именно с ней до недавнего времени сталкивались многие люди, страдающие от расстройства, которое описано выше. При этом качество их жизни, разумеется, оставляло желать лучшего. «Это не просто звук, который тебе неприятен. Здесь совершенно другой случай. Я начинаю ощущать что-то в животе, сродни сильной тревоге. Или внезапно я просто теряю способность думать, это полностью меня захватывает. Как если бы кто-то направил на меня пистолет. Абсолютно то же самое», — рассказывает Марго Ноэль, девушка, живущая с этой проблемой.
В 2000 году у расстройства наконец-то появилось название: ученые Павел и Маргарет Ястребовы ввели термин «мизофония» (от греческих слов «ненависть» и «звук»). В 2013 году мизофония была впервые описана в научной статье: голландские ученые исследовали группу из 42 людей, страдающих от этого расстройства, описали симптомы заболевания, а также предложили ряд критериев для постановки диагноза. В 2017 году эта же научная группа опубликовала сообщение о том, что в борьбе с мизофонией относительно высокой эффективностью обладает когнитивно-поведенческая психотерапия (в исследовании приняли участие 90 пациентов, и улучшения наступили у 42 из них). А в 2020 году эти ученые — Нинке Вулинк, Арнауд ван Лон и Дамиан Денис — за свои исследования нового заболевания стали лауреатами Шнобелевской премии в номинации «Медицина».
Несмотря на ведущиеся исследования, причины возникновения мизофонии пока не ясны. Существуют предположения, что проблема кроется в мозге — в дисфункции работы вторичной слуховой коры и ее связи с лимбической системой. Также есть подозрения, что на возникновение стресса и негативных эмоций влияют не только физические характеристики звука, но и связанные с ним эмоции, его происхождение и контекст ситуации. Лечения, одобренного при помощи методов доказательной медицины, к сожалению, тоже пока нет. На небольших выборках пациентов подтверждалась относительная польза методов, эффективных при лечении тиннитуса (шума или звона в ушах), экспозиционной терапии (техники, применяемой для лечения тревожных расстройств) и, как мы уже говорили выше, когнитивно-поведенческой психотерапии. Мизофония пока что не входит в перечень заболеваний, выделенных в Международной классификации болезней и Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам, — более того, ученые не уверены, следует ли считать мизофонию самостоятельным расстройством или симптомом иного заболевания.
И, конечно, многие врачи вообще не в курсе существования этого состояния — специалисты принимают мизофонию за акустикофобию (боязнь громких звуков) или гиперакузию (восприятие звуков низкой и средней интенсивности как очень громких). Работа в этом направлении, впрочем, ведется: существуют и научные группы, которые занимаются исследованиями проблемы, и объединения пациентов, и люди, которые помогают в распространении информации о мизофонии, — так, в 2016 году вышел документальный фильм под названием «Тишина, пожалуйста». Именно этого хотят все страдающие от мизофонии — чтобы окружающие были в курсе проблемы. «Если бы я могла просто сказать тогда в театре: “Извините, пожалуйста, не могли бы вы не шуметь, дело в том, что у меня мизофония”. А они бы ответили: “Ой, извините”. Именно на это я надеюсь больше, чем на новый метод лечения, — на возможность говорить с людьми, которые не будут считать меня ненормальной», — комментирует Марго Ноэль. Так что Шнобелевская премия по медицине 2020 года выполнила достаточно важную миссию, обратив внимание общества на проблему, которую поднимают работы голландских исследователей.
Разумеется, мизофония — далеко не единственная «новая» проблема со здоровьем. Более того, существуют болезни, которые возникли из-за относительно недавно возникших реалий. К ним относится, например, так называемый «синдром больного здания» (в оригинале — sick building syndrome) — этот термин был введен Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) в середине 1980-ых годов. Не стоит путать «синдром больного здания» с термином «заболевания, связанные со зданием» (building related illness) — в последнем случае имеются в виду вполне конкретные болезни, такие как астма, гиперчувствительный пневмонит, ингаляционная лихорадка. Они действительно могут быть вызваны нарушением в технологии строительства зданий и использованием некачественных и вредных материалов, но «синдром больного здания» отличается от них в первую очередь тем, что его симптомы нельзя назвать признаком какого-то конкретного заболевания. Кроме того, они носят менее серьезный характер, чем, например, астма или пневмонит, — но все равно существенно снижают качество жизни человека.
Среди симптомов «синдрома больного здания» Всемирная организация здравоохранения называет раздражение слизистой оболочки глаз, носа и горла, головные боли, усталость и раздражительность, тяжесть в груди, хрипы при дыхании, сухость и раздражение кожи, проблемы с желудочно-кишечным трактов и многое другое. Некоторые симптомы исчезают, когда человек покидает проблемное здание.
ВОЗ связывает «синдром больного здания» в первую очередь с сооружениями, построенными после Второй мировой войны — в этих зданиях нередки проблемы с вентиляцией, наличие вредных примесей в стройматериалах, появлением плесени. «Вредные» постройки объединяет то, что практически во всех из них есть кондиционеры и мерцающее искусственное освещение, в помещениях избыток мебели, а в воздухе много пыли — в общем-то, это описание любого офисного или административного здания старой постройки. Первый доклад о причинах недомоганий был опубликован в 1984 году — в нем говорилось, что около 30% зданий во всем мире могут быть причиной плохого самочувствия их жильцов или работников. Несмотря на то, что исследования, так или иначе касающиеся синдрома больного здания, ведутся уже не одно десятилетие, эта проблема остается для медицины новой: ученые все еще ищут доказательства того, что это «настоящее» заболевание, достойное войти в официальные медицинские классификаторы.
А люди, работающие в опасных зданиях, не могут получить качественную медицинскую помощь и создают общественные ассоциации, чтобы привлечь внимание широкой публики к этой проблеме, — особенно остро этот вопрос стоит в странах Северной Европы. Так, в Финляндии люди жалуются, что врачи передают их по цепочке от одного специалиста к другому, но помочь ничем не могут. Один пациент получил следующие медицинские заключения: проблема кроется во врожденных повреждениях иммунной системы, неизвестном воспалительном процессе, аутоиммунном заболевании, повреждениях гематоэнцефалического барьера, а один врач и вовсе связал симптомы с повреждением митохондрий и генетическим заболеванием. Часть терапевтов считает подобные жалобы пациентов надуманными и отправляет их на лечение к психиатрам.
К сожалению, проблема кроется не просто в нежелании медиков и властей прислушаться к людям, заработавшим все эти проблемы со здоровьем в своих офисах и домах. Разнообразие симптомов, огромное количество использующихся при строительстве материалов и индивидуальная реакция людей на химические вещества, которые могут быть в составе этих материалов, делают невозможным комплексное исследование проблемных зданий и уж тем более исправление допущенных при строительстве ошибок.
Синдром больного здания и мизофония — два абсолютно разных состояния. Одно из них вызвано внешними факторами, второе, скорее всего, проблемами в работе головного мозга. Объединяет их — и другие проблемы со здоровьем людей XXI века — то, что наука не всегда может не только подобрать нужное лечение, но и вообще определить какое-то состояние человека как болезнь.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
