Экономика сегодня неразрывно связана с глобальной климатической повесткой. Как России сохранить баланс между энергобезопасностью и декарбонизацией? Поменялось ли отношение мирового сообщества к атомной энергетике, или солнечные станции все еще престижнее? К какому году Россия станет свободной от углерода и почему сегодняшняя ситуация — не катастрофа? Inscience.News расскажет об этом и других вопросах в репортаже с Петербургского международного экономического форума.
Экономика замкнутого цикла и экология
Начатая в 2019 году «мусорная реформа» стимулирует быстрый рост отрасли по работе с отходами и вторичным сырьем. Определились регионы-лидеры и отстающие. Началось все с формирования системы обращения с твердыми коммунальными отходами, теперь все чаще говорят о построении экономики замкнутого цикла в России. Какова в этом процессе роль регионов? Кто тормозит развитие? Как делать его инвестиционно выгодным и нужно ли это?
«Мусорные» проблемы и их решение
О ключевых вызовах отрасли рассказал Денис Буцаев, генеральный директор ППК «Российский экологический оператор». По его мнению, большинство проблем — административные или администрируемые. Дело вторичной переработки идет с опережением, утилизация — несколько медленнее, так как не решена проблема экосбора и выплат утилизаторам. Достаточно неплохо развивается импортозамещение, связанное с производством машин для этой отрасли. 80 с лишним процентов уже замещены в случае вторичной переработки, около 60% — в утилизации. Для оборудования, которое невозможно пока произвести в России, будут найдены варианты альтернативных поставок, считает Буцаев.
О плохом: можно по пальцам пересчитать региональных операторов, у которых есть обязательство по строению инфраструктуры. Реформа началась в 2019 году, и тарифы тогда установили «кто как хотел». В результате разброс тарифов оказался огромен, обоснований у них часто было немного, а привязка к инвестиционной составляющей отсутствовала. Последней к концу 2019 года во многих регионах просто не оказалось. Что касается нормативной составляющей, то так и не появилось юридически обязывающей базы. Достаточно вяло идет работа по подготовке территорий к строительству инфраструктур, считает Денис Буцаев. В большинстве регионов нет земельных участков, экспертизы, проектно-сметной документации — все это значительно удлиняет сроки реализации проектов.
Правительство при этом довольно последовательно помогало отрасли. С 2021 года существует полноценный, готовый к работе инструментарий. В 2021 году были отобраны шесть проектов, и пять из них были реализованы. В этом году отобрали еще три: имеющих земельные участки, проектно-сметную документацию и экспертизу. Это не государство не хочет и не может, это субъекты ничего не делают даже в случае, если инвестор заинтересован, заявил Буцаев. Среди успешных регионов Буцаев отметил Нижний Новгород, Москву, Татарстан.
Из предложений правительства изначально рассматривался субсидированный заем на треть от суммы, но банки шли на это неохотно, с высокой ставкой на оставшуюся сумму. Сегодня рассматриваются другие меры: зеленые облигации. В их рамках сейчас возможно выделить 100 млрд рублей, а выдать их можно под субсидированную ключевую ставку в районе 4–5% годовых. «С учетом последних экономических событий я считаю, что это беспрецедентно дешевый финансовый ресурс. Во всяком случае, в таком объеме и с такими ставками для отрасли деньги еще не предлагались», — сказал Денис Буцаев. Нам необходимо построить 850 объектов общей стоимостью 400–500 млрд рублей к 2024 году. Исходя из этого, «Российский экологический оператор» пытается больше мотивировать регионы. В этом отношении важны три аспекта: возможность привлечения денег на возвратной основе, привлекательность для инвесторов, принятие регионами обязательств с повышенной финансовой нагрузкой.
О ключевых проблемах в отрасли рассказал и Андрей Луговой, первый заместитель председателя комитета Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации по безопасности и противодействию коррупции. По его словам, сейчас идет активная работа по декриминализации и обелению отраслей, связанных с переработкой отходов. Все еще есть вопросы и в том, должен ли быть ответственен производитель упаковки или товара. Есть проблема с объемом работы: четыре миллиона предприятий, тысячи клиентов — и всех нужно проверить. Поэтому, вероятно, есть смысл сосредоточиться на производите упаковки, отметил Луговой. Липовая утилизация — следствие отсутствия уголовной ответственности, а достаточно комфортной среды для добросовестных утилизаторов еще не создано, заявил Луговой.
«Я считаю большой ошибкой, что экономикой замкнутого цикла занимается Минприроды. Там работают экологи. Эти люди борются за чистоту воды, воздуха, природы. А мы все-таки говорим об экономике, точной науке, математике. Ей должны заниматься в Минэкономразвития», — считает Андрей Луговой.
О том, какие конкретные шаги необходимы, рассказал Евгений Михайлов, председатель совета директоров крупнейшего в Восточной Европе завода по сортировке и переработке ООО «ЭкоЛайн». По его словам, органика — главная проблема: это грязь и вонь, то есть главные раздражающие факторы для населения. Большая часть, до 20 млн тонн, пригодна для компостирования. Поэтому надо запретить захоронение органики, только компостирование решит проблему. Вторая проблема — пластики. Во входящем потоке — 33% плохо перерабатываемых. Если ничего с ними не делать, то они все равно вернутся на карту отходов. 16,5 млн тонн — потенциал производства РДФ. Идеальная история — предотвратить появление такой упаковки. Так как это не всегда возможно, необходимо определиться с тем, куда их направить. Промышленные отходы требуют четкой и строгой регуляции, подчеркнул Михайлов. Необходимо стандартизировать требования к ним как к продуктам, чтобы была возможность их продавать. Также, считает Михайлов, необходимо отказаться от субсидирования сбора ПЭТ — он прекрасно собирается и так.
Законы и регулирование
Затем о нормативном регулировании отрасли рассказал Дмитрий Тетенькин, заместитель министра природных ресурсов и экологии Российской Федерации. По его словам, в 2019 году еще не шло речи об экономике замкнутого цикла, планы были менее грандиозные. Тогда основными задачами были предоставление качественной услуги населению и декриминализация отрасли. Многое было сделано, вопреки тому что часто слышится критика и мнение о том, что реформа провалилась. Нормативное регулирование потребовало долгой подготовки. Сейчас основная задача — простимулировать регионы, сформировать новые подходы, отметил Тетенькин. Федеральный проект «экономика замкнутого цикла» — существенная инициатива, подчеркнул заместитель министра. Особенно в ней важно научное обоснование мер. Возможно, для этого потребуется отдельное федеральное законодательство.
Важно, что в сфере экономики замкнутого цикла находятся не только твердые коммунальные отходы, ТКО. В сфере ТКО, к слову, есть успехи: мы, заявил Тетенькин, перешли от обсуждения только коммунальных отходов ко всем в стране, к задаче снижения их объемов во всех отраслях. Госдума уже приняла в первом чтении законопроект, регулирующий сферу экономики замкнутого цикла. Из механизмов стимулирования Тетенькин выделил расширение ответственности производителя. Этот механизм в начале реформы и закладывался как средство ее финансирования, теперь же он модифицируется. Выпущено постановление по 44-му и 123-му федеральным законам, согласно которому будут даны преференции при закупках товаров, произведенных с использованием вторсырья. Отдельная тема — отходы животноводства. Совместно с Минсельхозом, Минстроем, Минпромторгом готовятся прорывные программы, сообщил Тетенькин. Параллельно в рамках закона о недрах подготавливается законопроект о вскрышных отходах — до 6 млрд тонн ежегодно. Снижение отходообразования и максимальное вовлечение — главные задачи сегодня.
О взгляде на ситуацию со стороны органов надзора рассказала Светлана Радионова, руководитель Федеральной службы по надзору в сфере природопользования. Для людей, которые живут рядом со свалками, выделяющиеся там газы делают жизнь невозможной, отметила она. В этом смысле нужно разделять обезвреживание и утилизацию. В первом случае речь идет только о понижении класса опасности. Во втором — об использовании вторичных ресурсов. Сейчас отходообразователь просто платит за отходы. Если перестать называть отходы отходами, то бюджет получит недобор денег. Поэтому важно осуществить переход грамотно, разработать технологии, определиться с терминами. 70% компаний с лицензией на утилизацию, как оказалось при проверке службой надзора, не занимаются утилизацией.
Регулятор и контролер должны работать вместе, чтобы действительно изменить ситуацию, а не создать иллюзию изменений, подчеркнула Радионова. Она также отметила, что сложилась парадоксальная ситуация: государство идет гораздо быстрее бизнеса. А последний стоит на месте и упирается. Обычно наоборот — бизнес создает новую отрасль и ждет, когда же ему создадут законодательную базу.
Как стимулировать экономику замкнутого цикла?
Следующим о стимулировании создания экономики замкнутого цикла на законодательном уровне рассказал Александр Коган, заместитель председателя Комитета Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды. По его словам, закон о вторичных материальных ресурсах регулирует правоотношения в области обращения вторичных ресурсов. Появляются новые понятия, дефиниции. Где появляется вторичный ресурс, вторсырье, побочный продукт и отходы — это важные аспекты, на которые надо обращать внимание. Как правило, их регулирует само предприятие. Для побочного продукта установлен срок в три года — за это время он должен стать либо отходом, либо вторичным ресурсом. Иначе — экологический штраф. К 2030 году предлагается запрет на захоронение вторичных ресурсов. С первого марта 2024 года правительство и Минпромторг будут определять перечень продуктов, в которых может использоваться вторсырье, и перечень веществ, которые нельзя отнести к побочным продуктам.
Сегодня порядка двадцати современных объектов уже построены в России. Крупных заводов нужно около сотни. Большой потенциал имеет компостирование и создание биотоплива. Необходимо отрегулировать это направление, отметил Коган. Для них до сих пор нет тарифа, из-за чего они остаются нерентабельными. Но уже внесен законопроект, который четко определяет, что такое компостирование и что такое производство биотоплива. Он поможет определиться с дефинициями и установить адекватный тариф.
Затем об инвестиционной привлекательности отрасли и возможностях банков рассказал Кирилл Левин, член правления, первый заместитель председателя правления АО «Россельхозбанк». Он сообщил, что банк и Ленинградская область сейчас реализуют проект, связанный с переработкой. Доходность — около 12% годовых. Ни один банк не пошел бы работать с такими цифрами, ведь это очень низкая возвратность средств. Все понимают, что связано это с нежеланием комитета по тарифам увеличить инвестиционную надбавку к тарифам. Поэтому одна из важнейших задач: как сделать эти проекты «bankable», как субсидировать эту ставку? В конце прошлого года правительство докапитализировало «Россельхозбанк» на 5 млрд рублей. Это позволило банку, используя банк мультипликатор, держать на балансе до 50 млрд рублей в облигациях РЭО, раскручивая эти инвестиции на широкий круг инвесторов.
Сейчас рынок отходит от недавнего шока, и «Россельхозбанк» уже видит огромный интерес к этим облигациям со стороны банков, пенсионных фондов. Есть огромный неудовлетворенный спрос, переподписка — в 5–10 раз. Планируется, что на один проект будет один выпуск облигаций. Для того чтобы запустить этот рынок, надо учесть интересы инвесторов и сделать его торгуемым и ликвидным, считает Левин. По его словам, важно, чтобы в проектах участвовали устойчивые регионы с наивысшим кредитным качеством. Облигации будут также обеспечены денежным требованием. Главное, конечно, сделать так, чтобы вырученные деньги дошли до строительной площадки. Банк будет вести контроль за инвестициями и обеспечивать прозрачность на каждом этапе финансирования. Чтобы подчеркнуть позитивный экологический эффект от инвестиций, планируется проводить ESG-верификацию выпущенных облигаций в соответствии с российскими (разрабатываются в ВЭБ) и международными стандартами.
Позиция регионов
О позиции регионов рассказал Сергей Носов, губернатор — председатель правительства Магаданской области. По его словам, постоянно проскальзывает мысль о том, что во всем виноваты регионы. Во-первых, Кирилл Левин говорил о реализации проектов в регионах с высоким кредитным рейтингом. Это говорит о том, что главным источником возврата инвестиций остается бюджет или граждане, которые через тариф будут оплачивать эту инвестиционную составляющую. Много лет назад компания Mitsubishi собиралась строить в Свердловской области завод по сжиганию мусора в плазме. Такой стоит и в Токио. «Они долго не понимали мой вопрос о возврате инвестиций в строительство завода стоимостью 100 миллионов долларов. А потом ответили, что утилизация отходов — социальная ответственность государства. В ВВП Японии эта отрасль занимает 2%», — рассказал Сергей Носов. Есть и огромная разница между бытовыми отходами и промышленными. Последние уже нанесли непоправимый вред экологии, исправить который на нашей жизни не получится. И это — ответственность государства. Кто должен заниматься этим? Сергей Носов считает, что все же экологи: у нас лучшие математики и если бы экономика была точной наукой, то все уже давно было бы просчитано и исправлено. Плюс ко всему все регионы разные, поэтому разные и экономики. А так как мы говорим о замкнутом цикле, то игнорировать отдельные регионы нельзя: каждый должен обладать необходимыми технологиями — программа только в начале пути. Денис Буцаев, отмечая успех Магаданской области, прокомментировал, что первое прямое соглашение о финансировании региона будет подписано на ПМЭФ и именно с Магаданом.
Зеленая энергетика: вызовы нового времени
Модератор дискуссии Алексей Кулапин, генеральный директор ФГБУ «Российское энергетическое агентство» Минэнерго России, начал обсуждение, обрисовав текущее положение дел в энергопереходе. Тренд на снижение выбросов парниковых газов и переход к безуглеродной энергетике стал общим для всех развитых стран, главным методом противодействия изменениям климата. Инвестиции в эту отрасль только за прошлый год составили 755 млрд долларов, половина пришлась на возобновляемые источники энергии. Текущая ситуация, пандемия COVID-19 и волатильность рынков стали препятствием на пути принятия мер. От долгосрочных целей никто, конечно, не отказывается. Но как сегодняшняя ситуация изменит краткосрочные действия и есть ли шанс выполнить намеченные задачи в срок?
О декарбонизации
О балансе между энергетической безопасностью и декарбонизацией рассказал Павел Сниккарс, заместитель министра энергетики Российской Федерации. Он отметил, что конкуренция между разными типами генерации энергетики естественна, но все же безопасность, доступность и стабильность важнее. В каком-то смысле это фундамент для развития. В России к низкоуглеродным источникам энергии относятся и ГЭС, и АЭС. Один из возможных недостатков возобновляемых источников энергии (ВИЭ) — повышенная финансовая нагрузка на потребителя, что ведет к снижению доступности электроэнергии. В России планируется дальнейшее развитие гидроэнергетики и гидроаккумулирующих станций, увеличение доли атомных генераций. На Дальнем Востоке и в Сибири — строительство станций средней и малой мощностей. Вообще, в России неплохая статистика: около 40% всей энергии имеет невысокий углеродный след. В тех регионах, где есть дефицит мощностей, дается возможность для здоровой конкуренции, учитывая и стоимость энергии, и декарбонизацию. В целом в центре всего — потребитель. Готов ли он получать энергию, только когда дует ветер? Нет. Министерство энергетики не отказывается от ВИЭ, но все же понимает их ограниченность.
Затем о взглядах на декарбонизацию в Турции и точках соприкосновения с Россией рассказал Альпарслан Байрактар, заместитель министра энергетики и природных ресурсов Турецкой Республики. Он поведал, что энергетический рынок Турции сталкивается с двумя проблемами. Прежде всего, быстрый рост энергопотребления: за последние 20 лет — в три раза, и он продолжает расти вместе с экономикой страны. В связи с этим Турция активно вкладывается в энергетику. Второй аспект — это зависимость государства от импорта: 92% нефти и большая часть газа ввозятся из других стран. Достаточно недавно появилась вторая проблема: в прошлом году парламент Турции ратифицировал Парижское соглашение. Теперь у страны есть всего 30 лет, чтобы стать углеродно-нейтральной. Это один из самых сложных вызовов, учитывая масштабы экономики и ее постоянный рост. В следующие десятилетия Турция планирует активно развивать ВИЭ. Уже сейчас страна — 15-я в мире по их использованию. Развивается амбициозная и всеобъемлющая программа по энергоэффективности в сельском хозяйстве, строительстве и других отраслях. На ее реализацию потребуется около 11 млрд долларов, но в конечном итоге это приведет к снижению выбросов парниковых газов на 6,6 млн тонн в год. Еще одна программа — по развитию атомной энергетики, сейчас первая АЭС из четырех энергоблоков уже строится совместно с Росатомом. Альпарслан Байрактар считает, что если мир серьезно настроен на декарбонизацию, то невозможно ее провести без атомной энергетики. В переходный период важнейшую роль он отводит природному газу. Политика энергоперехода должна быть гибкой, рациональной, умной, а не эмоциональной.
Мировая ситуация и сотрудничество
О сотрудничестве с другими странами в сегодняшних реалиях рассказал Александр Панкин, заместитель министра иностранных дел Российской Федерации. По его словам, еще в 2019 году стало понятно, что задрана слишком высокая планка. Россия как член ОПЕК+ всегда считала, что слишком высокие цены на нефть не нужны. Возможно, в краткосрочной перспективе удастся заработать больше, но в итоге выгоды не будет. Энергопереход должен быть реалистичным и учитывать сегодняшние технологии. Нельзя искусственно отказаться от нефти и газа, заменив все на ветряки и солнечные батареи. Сейчас коллеги хотят, чтобы Россия в условиях жестких транспортных и финансовых ограничений все же соблюдала заключенные ранее соглашения. Панкин уверен, что придет отрезвление и нормальные отношения вернутся.
О месте атомной энергетики в мировом энергобалансе говорил Кирилл Комаров, первый заместитель генерального директора, директор блока по развитию и международному бизнесу государственной корпорации по атомной энергии «Росатом». Он сообщил, что благодаря признанию зеленого статуса атомной энергетики этот год стал для нее весьма удачным, хотя еще совсем недавно людей из этой области борцы против изменения климата на своих форумах видеть не хотели. Сейчас ситуация кардинально изменилась, произошел сдвиг в общественном сознании. Крупнейшие экономики мира сегодня не представляют энергобаланс без атомной энергетики. Хотя звучат и политические лозунги в духе «давайте пересмотрим место атома, а то больно уж Россия там в лидерах». Еще одна проблема заключается в том, что зеленая энергетика часто фокусируется только на выбросах углекислого газа. Но не стоит забывать о главной цели, устойчивом развитии: стабильное энергоснабжение и предсказуемые цены на энергию. В последнем атомная энергетика — однозначный лидер: подорожание урана в два раза дает максимум 3–5% удорожания конечной энергии, что значительно меньше мировой инфляции.
О возобновлении работы угольных станций в Европе и перспективах ВИЭ в России рассказал Михаил Сухов, генеральный директор Аналитического кредитного рейтингового агентства. Он заявил, что сегодняшний возврат к углю в Европе — пример неправильных мер в энергетике, основанных на политике. Когда-то таким же примером стал переход к ВИЭ под натиском зеленых. Что бы ни делали сегодня в Европе — экономика пробьется. И сейчас важнее говорить не о том, какие санкции еще введут, а о том, в каком порядке они будут сниматься. Достигнуть целей декарбонизации без России невозможно.
Перспективы России
Что необходимо сделать для дальнейшего развития гидроэнергетики в России и каковы ее перспективы на Дальнем Востоке? Об этом рассказал Роман Бердников, член правления и первый заместитель генерального директора ПАО «РусГидро». Гидропотенциал, по его мнению, представляет собой основу зеленой энергетики. При строительстве водохранилищ достигается сразу комплекс позитивных изменений: противопаводковый эффект на Дальнем Востоке, постоянный доступ к питьевой и технической воде и развитие судоходства. Вдобавок ГЭС — одна из наиболее импортонезависимых отраслей.
Затем о перспективах использования зеленой энергетики в промышленности рассказал Евгений Федоров, вице-президент — руководитель энергетического дивизиона ПАО «ГМК "Норильский никель"». Развитие зеленой энергетики и работа «Норникеля» — это сонаправленные процессы. Например, платина, которую добывает компания, без проблем найдет свое место и в новой реальности, так как спрос на нее в ВИЭ очень высок. У клиентов компании действительно есть запрос на декарбонизацию, и они хотят знать планы «Норникеля» в этом направлении. И речь идет именно о частной инициативе клиентов, а не каком-то законодательстве ЕС.
«Норникель» — достаточно зеленая компания, подчеркнул Федоров. Значимая доля энергии — газовая или атомная. Пауза, которая возникла сейчас при введении энергоперехода, должна стать возможностью для России выработать свои нормы, методики расчета углеродного следа и, соответственно, инвестиционной политики в отдельных регионах. Безусловно, нужно учитывать особенности отдельных регионов, где темно и холодно. Например, в Норильске отопительный сезон заканчивается только сейчас. Здесь, очевидно, использование ВИЭ будет очень ограниченным.
«Стратегические цели "Норникеля" неразрывны с повесткой устойчивого развития. С учетом новых глобальных вызовов эта тема приобретает еще большую актуальность для нашей компании. Мы акцентируем нашу деятельность на повышении ресурсо- и энергоэффективности, снижении вредного воздействия на экологию и ликвидации накопленного загрязнения, управлении климатическими рисками, повышении качества жизни в регионах присутствия, а также на поддержании репутации одного из самых привлекательных работодателей в российской промышленности. Устойчивое развитие для нас — это философия бизнеса, мировоззрение управленческих команд, корпоративная культура и долгосрочная ценностная платформа», — так ранее прокомментировал результаты в области устойчивого развития президент «Норникеля» Владимир Потанин.
Следующим о преимуществах использования зеленой энергетики рассказал Олег Хорохордин, глава Республики Алтай. По его словам, процесс декарбонизации развернуть вспять невозможно, зеленая продукция становится все более ценной. 300 солнечных дней в году — главное энергетическое богатство Алтая. В республике уже существует крупная солнечная электростанция. Мощность 120 мегаватт, зимой используется 100, летом 50. Треть энергии, потребляемой в республике, производится здесь же, хотя еще недавно собственных станций у нее не было вообще. Сейчас ведутся переговоры по строительству новых станций, в том числе и накопительных, более дорогих. Часть энергии регион получает от Бийской ТЭЦ, и в интересах окружающей среды Алтая, чтобы здесь сжигалось как можно меньше топлива.
О механизмах адекватного финансирования низкоуглеродного развития и других задач ESG-повестки говорила Татьяна Завьялова, старший вице-президент по ESG Сбербанка. Сейчас экономика России находится в непростой точке. Несмотря на прогнозируемое снижение ВВП, страна может достичь декарбонизации к 2057 году. Учитывая текущую ситуацию, на это может потребоваться намного меньше средств — порядка 40%. Тем не менее остаются риски, расслабляться нельзя, отметила Завьялова. Наихудший сценарий — остаться страной с одним из самых углеродоемких ВВП в мире. Сомнения не вызывает то, что Россия остается важным компонентом международной экономики. Увеличивая обороты торговли с Китаем и Индией, нужно понимать, что и они к 2030 году примут трансграничный налог или похожие инструменты. В Китае, кстати, объем зеленых финансов — номер два в мире. То есть они будут однозначно готовы к мерам по снижению углеродоемкости. В России одним из важнейших инструментов станет льготное финансирование ESG-проектов, он будет готов к концу этого года.
О важности климатической повестки в России говорил и Андрей Клепач, главный экономист ВЭБ.РФ. Климатическая и экологическая повестка гораздо шире, чем одна лишь декарбонизация: людям важна чистота воздуха, воды. Одна из главных проблем в восстановлении темпов роста использования ВИЭ — зависимость от импорта. Возможно, выходом для нас станет опыт Китая по торговле углеродными единицами внутри страны. Энергопереход в любом случае останется международным проектом.
Под конец дискуссии Валерий Селезнев, первый заместитель председателя Комитета Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации по энергетике, рассказал об обсуждении декарбонизации в Госдуме. По его словам, буквально на днях Европарламент проголосовал против решения о таксономии устойчивого развития по атому и газу. Поэтому остается актуальным вопрос о том, как эти области можно развивать. Программы ДПМ-1 и ДПМ-2 пострадали из-за ухода иностранных компаний. Сейчас необходимо посмотреть, кто приобретет их портфели и как можно будет работать с новыми партнерами, отметил Селезнев. Однозначно придется отказываться от локализации, идти в сторону свободных договоров, делать какие-то уступки и упрощать процедуры перехода внутри земельных отношений в сфере сельского хозяйства.
Выступления на ПМЭФ вселяют надежду — Россия не отказывается от углеродной нейтральности и продолжает реализовывать действия, направленные на смягчение последствий изменения климата.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
